Суд Каменска-Уральского вернул девочку из приемной семьи освободившемуся из колонии родному отцу. Мы рассказывали об этой душещипательной истории — родственница Надежда с мужем Михаилом, после того, как умерла мама ребенка, взяла девочку Соню себе, оформив опеку, и воспитывала вместе с ее братом Никитой и своим родным сыном.

- Но через несколько лет на волю вышел биологический отец девочки, - рассказывает невеселую историю екатеринбургский портал е1.ру. - У брата с сестрой разные папы, но по документам в графе «отец» у обоих стоит прочерк.

Соня в свои четыре года плохо говорила — новые родители ходили с ней на массаж, занимались с логопедом, восстанавливали речь. За два года девочка стала совсем другим ребенком — веселым, общительным. Но вдруг на свободу вышел ее родной отец Иван и потребовал дочь себе по суду. Он доказал, что сам из благополучной семьи, что жить ребенок будет в квартире его новой жены в Новосибирске.

- Вероятно, суд решил, что прошлых ошибок он больше не повторит, и дал шанс начать все заново, в том числе и в роли отца, - полагает журналист издания.

Когда Надежда осознала, что может потерять девочку, стала в срочном порядке собирать документы для усыновления, но уже начался суд по установлению отцовства, в ходе которого генетическая экспертиза подтвердила родство.

Закон оказался на стороне отца. Правда, чтобы не вырывать ребенка из новой семьи, разрешили Ивану видеться с Соней и постепенно привыкать друг к другу. Однако Надежда решила, что мучить ребенка не надо — и отдала девочку отцу досрочно, а вскоре перестала быть опекуном и брата Сони Никиты, тот переехал жить к пожилой бабушке.

- Она сама стала проситься к нему, - рассказывает Надежда. - Возможно, до конца не осознавала, что будет дальше, что уедет к нему навсегда. Я понимала, что рано или поздно нужно будет отдавать ребенка. И мы решили не тянуть, я сама написала, что не против. После этой истории, когда Соня уехала, начались проблемы с ее старшим братом Никитой. Он обиделся. Начал обвинять, что мы от нее избавились. Я объясняла: это решение суда. Но все уже разладилось. Он начал ссориться с моим сыном, до этого они были друзьями, ломать игрушки, отказывался учиться. Потом заявил, что будет жить с родной бабушкой — мамой моей сестры. Мы уговаривали его. Потом сказали: это твоя жизнь. Ему 13 лет, мы уже не могли заставить насильно. Ему нравится там, говорит, все устраивает. Мы с него требовали, бабушке требовать тяжелее. У нас, когда жил, всего две тройки были по русскому и английскому. А тут по всем тройки еле вышли.

Надежда и Михаил говорят, что поначалу были шокированы ситуацией, а теперь смирились. А вот как Иван рассказывает о дочери и своей жизни с ней:

- Дочка живет нормально, ходит в садик. На танцы водим. Насчет лечения — мы проверились у врачей. Оказывается, ребенок-то у нас здоровый. О них [приемных родителях] она даже не вспоминает... Они ее [Соню] даже в бассейн не водили. Мы сводили, а она, оказывается, плавать не умеет. Она уехала к нам в маленьком комбинезоне, в старых убогих сапогах. Никаких вещей они мне не дали. В садике стыдно было, как ребенок ходил, я ей все новое купил. По ночам она плачет. Если случайно суп прольет — плачет, извиняется, боится, что будут ругать. Мы ходим к психологам. Я еще буду подавать на них в суд за то, что присвоили себе выплаты. Ребенок у меня с ноября, а декабрьские выплаты они за меня получили.

Однако Надежда уверяет, что все это неправда:

- Да, я передала ему ребенка до того, как решение суда вступило в силу. Потому что понимала, что все равно рано или поздно надо будет отдавать. Лучше сразу все решить. И старшего я уговаривала остаться. Да, знаем, что сейчас хотят оформить опеку над ним, потому что бабушка по возрасту не подходит на опекунство. Мы при опеке передали целый мешок одежды, ортопедическую обувь. Да, конечно, сейчас она [Соня] здорова, диагнозы сняты. В четыре почти не говорила, а сейчас читает. Мне они в лицо говорили спасибо. А сейчас собираются судиться, обвиняют в корысти. Я не понимаю, почему же бабушка — его мама — два года назад не оформила опеку на девочку, получала бы сама все опекунские. Мы отчитывались перед опекой за каждый рубль, отдавали все чеки. Машины мы уж никак на эти деньги не покупали. Я все отчеты по зарплатам готова предоставить. Никакие декабрьские выплаты я получить просто не могла. Счет закрыт еще в ноябре, как только я передала им ребенка. Все подтверждено документально. Они добились своего, получили ребенка, я не понимаю, что им еще от нас надо.