В Госдуму поступили поправки президента России Владимира Путина ко второму чтению законопроекта об изменении Конституции, который он сам же внес в нижнюю палату парламента в конце января. По итогам месяца публичных консультаций президента с народом получился 24-страничный документ, в котором часть прежних предложений Путина переписана и добавлено несколько новых статей, где нашлось место Богу, уважению к защитникам Отечества, памяти предков и прочим традиционным ценностям.

Для согласования поправок 22 апреля планируется провести общероссийское голосование, на организацию которого будет потрачено не меньше 14 млрд рублей, согласно распоряжению Путина. Впрочем, источники Znak.com в регионах говорят, что будут и дополнительные расходы, связанные с мероприятиями для привлечения внимания к голосованию. Высокопоставленный источник в одном из региональных правительств говорит о 250 млн рублей как о примерной сумме расходов. Источники финансирования не определены, неофициально в региональных правительствах говорили в том числе о возможном привлечении средств градообразующих предприятий.

Znak.com попытался разобраться, как поправки могут повлиять на жизнь россиян.

Сущностные поправки: повторение пройденного

Все 32 поправки в Конституцию, предложенные Владимиром Путиным, можно разделить на две категории: те, которые, скорее, обозначают государственную идеологию и явно понравятся части избирателей, и те, которые действительно что-то меняют в системе права. Последние, правда, во многом повторяют уже существующие нормы, иногда в них есть прямые ссылки на действующие федеральные законы.

Например, в статье 67 Конституции появляется новый пункт: «Российская Федерация обеспечивает защиту своего суверенитета и территориальной целостности. Действия, направленные на отчуждение части территории Российской Федерации, а также призывы к таким действиям не допускаются». Последнее уже закреплено в Уголовном кодексе, который в статье 280.1 от декабря 2013 года устанавливает ответственность за публичные призывы, направленные на нарушение территориальной целостности страны — за них можно получить четыре года тюрьмы, а за сами действия гораздо больше, в зависимости от того, как эти действия квалифицирует следствие.

В 69 статье Владимир Путин предлагает закрепить, что «Российская Федерация оказывает поддержку соотечественникам, проживающим за рубежом». Обязательство поддерживать соотечественников вне России страна взяла на себя еще в 1994 году — тогда был издан соответствующий указ президента, а потом подкрепила его постановлением правительства от 1996 года и федеральным законом от 1999 года. 

Даже предложение Путина закрепить важность «защиты института брака как союза мужчина и женщины», а также обязанность совершеннолетних детей заботиться о родителях уже есть в законах РФ.

Первое зафиксировано статьей 12 Семейного кодекса — согласно ей, для заключения брака «необходимы взаимное добровольное согласие мужчины и женщины, вступающих в брак», и эта строчка, по сути, исключает однополые браки. Забота о родителях регулируется статьей 87 Семейного кодекса: по ней трудоспособные совершеннолетние дети обязаны содержать нетрудоспособных родителей, нуждающихся в помощи. 

Другие значимые поправки также есть в текущем законодательстве: обязанность устанавливать МРОТ на уровне прожиточного минимума закреплена статьей 133 Трудового кодекса; обязанность индексировать пенсии не реже раза в год — в статье 17 закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации». Ограничения для членов правительства и федерального собрания на иностранное гражданство и счета в иностранных банках также прописаны в соответствующих законах. Нигде не прописано то, что федеральные органы власти могут размещаться не только в Москве, но и в других городах. Однако запрета на это в законодательстве нет — Конституционный суд без проблем размещается в Санкт-Петербурге — и предложение Путина решать это отдельными федеральными конституционными законами скорее усложнит этот процесс, чем создаст новые возможности.

Как полагает политолог Александр Кынев, все эти предложения не окажут никакого влияния на жизнь большинства граждан. «Часть поправок — это исключительно декларационно-символические вещи. О них можно спорить до хрипоты, переругаться, но выйдешь на улицу — и там ничего не поменялось. Другая часть — это нормы, которые уже есть в законодательстве, но их хотят еще и прописать в Конституции. 

Там все и так уже зарегулировано, и таким образом пытаются только усложнить отмену этих норм в дальнейшей перспективе. 
Новые для Конституции и сущностные вещи — это усиление влияния президента, резкое ослабление судебной системы и ослабление местного самоуправления. Но они остались таким же, какими их приняла Госдума в первом чтении, новые поправки этого никак не меняют», — считает Кынев.

«Исключительно декларационно-символические вещи»

Вторая часть поправок — это сборник прокламаций, которые обсуждались последний месяц всеми подряд, от патриарха Кирилла до Елены Исинбаевой. Большинство из них прописаны одной большой статьей 67.1, которую президент хочет поместить в раздел о федеративном устройстве страны. Здесь Путин пишет, что «дети являются важнейшим достоянием Российской Федерации», что страна является «правопреемником Союза ССР», что она «чтит память защитников Отечества и обеспечивает защиту исторической правды» и, кроме того, Россия, «объединенная тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога, а также преемственность в развитии Российского государства, признает исторически сложившееся государственное единство». В соседней статье 68 Путин также напоминает, что признанный государственным русский язык — это «язык государствообразующего народа, входящего в многонациональный союз равноправных народов Российской Федерации».

Все эти вещи вызывают только вопросы. О каком Боге и каких идеалах идет речь? Чьи дети являются достоянием — все в мире или только родившиеся у граждан России?

Как быть с тем, что в преамбуле Конституции написано, что «мы, многонациональный народ Российской Федерации», то есть один народ, а в новой статье мы уже «многонациональный союз равноправных народов», но русский народ — государствообразующий? Считать ли военных — участников сирийской операции — защитниками Отечества? И если да, то чьего отечества и от чего?

И дальше эти вопросы только множатся. В еще одной новой статье говорится, что в России «обеспечиваются сбалансированность прав и обязанностей гражданина, социальное партнерство, экономическая, политическая и социальная солидарность». С кем именно нужно обеспечить «политическую и социальную солидарность» — с Владимиром Путиным или с кем-то еще?

Является ли отказ от голосования за «Единую Россию» протестом против политической солидарности, которая вот-вот станет конституционной нормой?

На эти вопросы ответа нет: их не дает ни сам президент в поправках, ни его пресс-секретарь Дмитрий Песков, который советует обращаться со всеми вопросами к специальной рабочей группе, хотя поправки в Госдуму вносила не она, а все-таки Владимир Путин.

И маловероятно, что ответы появятся в ближайшем будущем: Песков заявил, что поправки Путина править никто не будет. «Вопрос в том, зачем городить огород, предлагая поправки, которые ничего не меняют по сути и придают процессу скандальность, просто дискредитируя Конституцию. Туда можно все что угодно вставить: количество касс в „Пятерочке“, оливье, пельмени. Зачем? Наверное, это попытка привлечь какие-то узкоцелевые группы, для которых эти поправки имеют какое-то значение. Активно верующих, любителей каких-то исторических ценностей и так далее. Но у людей умеренных взглядов это вызовет скорее удивление, сарказм и неприятие. Если спросить: „Зачем нужны эти поправки?“ — львиная доля людей не сможет ответить зачем. Ясности от нового проекта нет. Рассчитывать на рост явки на голосование при этом не приходится», — полагает политолог Александр Кынев.

Он отмечает, что в текущем тексте поправок изначально заложен конфликт с «неизменными» главами Конституции. Это касается тезисов о превосходстве российской Конституции над международным правом и вхождения местного самоуправления в систему «публичной власти» — хотя по всем международным практикам, которые Россия уже признала и ратифицировала, МСУ от системы исполнительной власти должно быть отделено. «Для этого нужно это как-то укрепить и подложить под сомнительный юридический базис некий намек на общественную легитимность. Для этого нужна явка. Но как это легитимизировать, если даже сама власть не может объяснить, зачем нужен этот проект? 

Если для сохранения Путина, то нужно так и сказать, „голосуйте за сохранение Путина“. Но он вроде говорит, что не собирается оставаться президентом. Тогда зачем? За два месяца никто во власти внятного ответа на этот вопрос не дал.
Сейчас мне кажется, что они сами себя перехитрили и настолько увлеклись проектом, что получилась карнавализация всей этой истории. Вроде бы государство заинтересовано, чтобы Конституцию уважали и гордились ею, но как уважать то, что из этого получилось?» — считает Александр Кынев.

Эксперт также сомневается, что появление в Конституции Бога, человека труда, Советского Союза и прочих традиционных ценностей как-то повлияет на общественную структуру и возвысит консерваторов над другими гражданами. «Если это попытка поставить какие-то архаичные идеи выше норм закона — ну, пусть. Но окружающий мир постоянно меняется. Посмотрите на развитые, развивающиеся страны — вся архаика, которая двадцать лет назад казалась незыблемой, очень быстро уходит, меняется общественная структура, представления о том, что можно, а что нельзя. И многие запреты умирают на наших глазах. Попытка опираться на прошлое, когда речь идет о будущем, тупиковая», — полагает Кынев. 

По его мнению, усиление диссонанса между таким законотворчеством и тем, что реально происходит в мире, не усилит действующую власть, а ослабит ее в долгосрочной перспективе: «Возможно, в этом есть бессознательное желание власти построить крепость со рвами и закрыть страну от интернета, „неправильных“ идей и „неправильных“ людей, оппозиции и так далее. Но это приведет к тому, что шансы на долгую и счастливую жизнь Конституции, которая изначально имела в себе ряд проблем, со всем этим резко уменьшаются. И как только власть неизбежно поменяется (это лишь вопрос времени), встанет вопрос о принятии нового документа, в котором этого всего юридического мусора не будет. Как, возможно, и не будет той странной системы разделения властей с гиперпрезидентским режимом, которая существует сейчас. Власть в итоге лишь ускоряет смерть системы, а не защищает ее».