Гостем программы Hard Day's Night стал композитор, музыкальный продюсер Игорь Матвиенко. Поговорили с ним о шансах певицы Manizha выиграть на «Евровидении» и том, как участие в этом конкурсе скажется на ее карьере. Гость программы рассказал, почему он не считает «Евровидение» частью шоу-бизнеса, но допускает, что при помощи этого конкурса можно стать мировой звездой.

Желнов: Рады вас видеть в студии Дождя. Игорь, вчера был отборочный тур, финальный отборочный тур «Евровидения», Manizha победила и поедет представлять Россию. Собственно, видно, что меняются поколения, и Россию представляли вчера в этом отборочном финальном туре не звезды, не мейнстрим, а совершенно другие имена, другое поколение исполнителей. Как вы считаете, подходящее ли место «Евровидение» для них, для Manizha, для того, чтобы как-то себя громко заявить?

Матвиенко: Если честно, я вообще считаю, что в этом конкурсе можно было вообще не принимать участие. Вообще это из года в год я так считаю, но потом как-то смиряюсь, и потом ну и вроде ничего, и даже иногда смотрю. То, что в этом году выбрали Manizha, и то, насколько я понимаю, что это было народное голосование, я этому несказанно рад, потому что Manizha, я как-то наблюдал за ней, не могу сказать прямо так плотно, но наблюдал, она мне очень нравилась, и я понимаю, что она нишевая певица, и то, что у нее сейчас выпал такой шанс, она может стать большим артистом. Я это очень хорошо, это большой плюс, это, наверное, единственный плюс «Евровидения».

Легостаев: То есть, судя по всему, среди все поклонников и ненавистников этого мероприятия вы больше к последним относитесь, да? Так скептично вы все это дело воспринимаете?

Матвиенко: Ну, да. Есть объективные причины, потому что как-то вот шоу-бизнес идет своей дорогой, а «Евровидение» какой-то своей дорогой, только вот в другую сторону. То есть звезд после «Евровидения», казалось бы, такой конкурс, должны появляться звезды, они должны оставаться и как-то радовать нас, зрителей, а их нет, потому что очень специфический, там даже свой стиль какой-то нарисовался вот евровиднеческий.

Желнов: Как бы вы его охарактеризовали, этот стиль?

Матвиенко: О, это я не знаю, это что-то болгарско-турецко-греческо-киркоровское, что-то вот такое нарядное, с танцами и вот с такими ритмами. Нет, это может быть, ну просто это не шоу-бизнес.

Коростелев: Исходя из этого, ни ваши проекты, ни ваши песни не звучали на «Евровидении» просто из-за того, что участие в «Евровидении» это путь в никуда?

Матвиенко: Нет, это не путь. Вот для локального рынка это путь, то есть то, что в том году сделали с Little Big, то есть он практически стал международным артистом из локального, то есть это очень хорошо. А в этом году вот такой шанс у Manizha. Я не думаю, что у нее будут какие-то там суперпризовые места, но тем не менее, я думаю, что ее заметят, и реакция будет достаточно хорошей.

Коростелев: А почему вы не организовывали поход на «Евровидение» никогда? Насколько я понимаю, ваши песни не звучали, вы никогда не проявляли интерес такой к конкурсу как продюсер?

Матвиенко: Ну вот эта эстетика, она как бы не очень моя. Хотя один раз я пробовал, меня попросили, я сделал какой-то трек «Бурановским бабушкам», еще до того, как «Бурановские бабушки» поехали. Но почему-то в последний момент поехал певец Сергей…

Желнов: Лазарев?

Матвиенко: Нет. А может, не Сергей… Нет, не Сергей.

Макарский: Алексей Воробьев?

Матвиенко: Вот, совершенно верно. Поехал Алексей Воробьев как-то в последний момент. Я не помню, что произошло, и «Бабушки» не поехали вот с тем номером, который я сделал.

Коростелев: А это не может рассматриваться как поход, грубо говоря, на Запад и поход на другую аудиторию? Вот конкретно для вас?

Матвиенко: Во-первых, мне очень хорошо на востоке, я совершенно вообще настолько не хочу идти на Запад. И потом, уж если там что-то суждено быть, то оно и само попадет дальше там, будет за границей. А вот что-то делать специально, и тем более через «Евровидение»…