Во всех регионах РФ с каждым днем вынужденного простоя разоряются предприятия. Наиболее тяжелая ситуация складывается в провинции, где микро-, малый и средний бизнес считает каждую копейку и не может пережить целый месяц чистых убытков.

Президент Путин сегодня пообещал всем, кто потерял работу и обратился в службу занятости после 1 марта, в ближайшие три месяца платить пособие по безработице автоматически по новой верхней планке — 12 тыс. 130 рублей. Однако пока непонятно, смогут ли получить эти деньги, например, обанкротившиеся руководители ИП, или жители села, которые всю жизнь трудились «в тени» и часто не имеют даже трудовой книжки. При этом каждый, кто не получит пособие или не сможет найти подработку, оказывается перед выбором: побираться, готовиться к голоду или преступить закон.

Баир Цыренов, депутат Народного хурала Бурятии:

«Ситуация уже сейчас сложилась достаточно непростая, причем, думаю, во всех российских регионах. Страдает малый и средний бизнес, да и крупные предприятия, потому что им нечем платить зарплату. Фонд оплаты труда у большинства предприятий формируется в течение месяца из прибыли. Соответственно, если нет прибыли, то нет и зарплатного фонда. В Бурятии эти проблемы, может быть, проявляются даже в острой форме, так как экономика региона ослабевала в течение последних десятилетий. В итоге, многие люди уже сейчас сидят без денег.

Что касается мер по поддержке предпринимателей, то, побывав на совещании в региональном правительстве, я ни о каких конкретных мерах не услышал. Многие предприниматели просят их освободить хотя бы от местных налогов, но полной поддержкой правительства заручиться им не удается. Владельцы бизнесов уже предлагают работникам увольняться, чтобы становиться на учет в центре занятости.

Ситуация просто патовая, и последствия для экономики будут фатальными. Если кризис будет принимать острые формы в сочетании с бездействием властей, то сложно предугадать, во что все это превратится. Когда у людей нет средств к существованию, то у них нет средств и для того, чтобы куда-то мигрировать в поисках работы. Будет и рост преступности, и усиление протестной активности.

Какой-то небольшой процент людей сможет заняться огородами, но население в целом за последние десятилетия сильно урбанизировалось, половина жителей Бурятии живет в Улан-Удэ, и профессиональных навыков огородничества у них не осталось. А жизнь требует не только „подножного корма“, но и одежды, оплаты коммунальных услуг, лекарств и обучения детей. Так что натуральное хозяйство может быть лишь временной мерой.

Если мы живем в государстве, то от него хотелось бы системных мер, а не того, что мы видим на данный момент. А видим мы попытку переложить проблемы на плечи граждан, однако это заведомо провальная попытка. Запаса прочности у людей за 30 постперестроечных лет уже не осталось.

К экстремальным ситуациям государство должно готовиться заранее и иметь план. Сейчас же очевидно, что продуманных шагов нет, а лишь идет лихорадочная попытка разобраться. Но удастся ли?»

Генрих Александров, гражданский журналист, Ростовская область:

«Нынешняя ситуация с карантином и экономическим кризисом, конечно, очень сильно бьет по жителям небольших городов и особенно — сельских районов. Найти работу в селах было сложно и до кризиса, молодые люди, как правило, устраивались работать в райцентрах. Теперь же, в условиях карантинных мероприятий, они оказались и без работы, и без денег. Путинские „подарки“ неспособны серьезно повлиять на ситуацию на селе — значительное число граждан здесь работают неофициально, и не могут рассчитывать на государственную поддержку.

На мой взгляд, если все будет продолжаться в том же духе, а действия властей будут настолько же некомпетентными как сейчас, — это наверняка приведет к росту преступности в райцентрах, и к переходу людей на натуральное хозяйство в поселках. Последнее, впрочем, можно наблюдать уже теперь — пожилые селяне все больше полагаются не на государство, неспособное их прокормить в условиях постоянного роста цен, а на собственные огороды.

В целом, я полагаю, значительная часть сельского населения начнет спиваться и маргинализироваться. Часть молодежи, скорее всего, будет добывать средства на еду нелегальным образом. Уже можно видеть растущее число сообщений об участившихся грабежах — довольно специфичных, когда жертвами становятся люди, возвращающиеся из торгового центра или с рынка, а добычей преступника — обыкновенные продукты. Я думаю, часть сельской молодежи будет заниматься чем-то похожим — но не у себя в селах, а в райцентрах. Поэтому, роста преступности, на мой взгляд, следует ожидать именно в небольших городах».

Стас Захаров, учредитель дальневосточной газеты «Комментатор»:

«Власти ввели уже какой-то „локальный режим“, запретив гражданам выходить на улицы. Но людям же надо и себя, и детей чем-то кормить. А если совсем закроются предприятия? Значит, начнет расти преступность. Люди станут искать средства для выживания и примутся воровать что ни попадя.

Кто-то начнет обворовывать магазины и сбывать украденное. Кто-то, наверно, займется хищением металла. Появятся нелегальные металлоприемники, куда будут сбывать „товар“. Начнет расти теневой бизнес, какие-то группировки займутся спекуляцией. Мы вернемся в „90-е“. Довольно печальная картина представляется. Наконец, может произойти социальный взрыв».

Анна Очкина, руководитель Центра социального анализа ИГСО, социолог, кандидат философских наук:

«Даже повышенное пособие по безработице в 12 тыс. рублей позволит людям продержаться очень недолго. И не всегда его можно будет получить. Например, сложности с пособиями возникнут у тех, кто работал в Москве, но попал под массовые сокращения и был вынужден вернуться туда, где зарегистрирован.

В малых городах люди будут устраиваться кто как сможет. Из-за нарастающего экономического кризиса на Россию обрушится проблема дефицита рабочих мест. Масштабной безработицы — ни официальной, ни той, которую рассчитывает МОТ по своей методологии, — в большинстве регионов России еще не было. А теперь государству придется что-то системно или лихорадочно делать. Понадобятся структуры, которые будут работать с большим потоком людей. Придется увеличивать численность сотрудников центров занятости и разрабатывать программы для поиска работы.

Конечно, будет расти мобильность: люди поедут в регионы, где больше возможностей для трудоустройства. Я бы не предрекала массовую люмпенизацию, но теневой сектор вырастет.

Если власти не пересмотрят радикально социальную политику в части создания рабочих мест, то примерно к концу года нас ждет еще более серьезный кризис».