Супруге осуждённого скандально известной ИК-47 в Каменске-Уральском Максима Крюкова, избитого в колонии до удаления почки, спустя несколько лет судебных тяжб все же назначили моральную компенсацию. Решение об этом в марте этого года вынес Свердловский областной суд. Громкая история произошла еще в 2018 году. Тогда вокруг ИК-47 был поднят шум, вызванный избиениями осужденных другими заключенными из числа «активистов». Одним из потерпевших оказался Максим Крюков, который спустя год после зверского избиения в колонии и перенесенной операции умер. Лишь сейчас его супруге и адвокату Елене Макаровой-Кисагуловой удалось добиться хоть какой-то справедливости по делу.

«Это был очень интеллигентный человек с высшим образованием. Во время судебных разбирательств Максим, для которого все происходящее было дикостью, говорил, что попал в колонию, чтобы отбыть свое наказание. Но почему-то его сделали инвалидом», – рассказала ИА «Уральский меридиан» адвокат Елена Макарова-Кисагулова.

Впервые они встретились с Максимом Крюковым в ЛИУ-51 под Нижним Тагилом в июле 2018 года, где тогда еще осужденный ИК-47 находился на лечении. В лечебно-исправительное учреждение Елена приехала вместе с адвокатом Межрегионального центра прав человека Романом Качановым. Тогда Елена пообщалась с тремя осужденными, одним из которых был уроженец Асбеста Максим Крюков.

Осужденный за хранение наркотиков, Максим попал в ИК-47 в декабре 2017 года. У мужчины, который, по словам адвоката, был очень интеллигентным человеком и имел высшее образование, были проблемы со здоровьем – зрение +8 и ВИЧ-инфекция. Несмотря на это осужденного отправили работать на швейную фабрику, бригадиром которой на тот момент был заключенный Евгений Шмаков. За бракованные пошивы главный по цеху сильно избивал Крюкова.

«Рабочим необходимо было выполнять нереальную норму производства. За свой труд Максим получал не больше 140 рублей в месяц. Часто осужденные работали по ночам. За невыполнение плана их жестоко наказывали», – рассказала адвокат Елена Макарова.

За любые провинности осужденных наказывали другие зеки из числа активистов. Истории о жестоких расправах над заключенными со стороны «актива» в ИК-47 прогремели на всю страну. По рассказам самих осужденных, «активисты» заставляли новоприбывших в колонию мыть туалеты, постоянно избивали и угрожали изнасилованием, а чтобы издевательства прекратились, требовали платить деньги.

«Такие, как Максим Крюков, просто отбывали наказание, не сотрудничая с колонией. Он еще на суде говорил, что никаких знакомств в колонии заводить не собирался, и что просто отбывал наказание. Он лишь хотел не потерять связь с родными, общался только со своими близкими», – рассказала адвокат.

Несмотря на это осужденный все же подвергался насилию, в частности со стороны бригадира швейной фабрики Евгения Шмакова. Так, в мае 2018 года после очередного избиения Максиму Крюкову провели нефректомию (удаление почки). По состоянию здоровья его освободили от отбытия наказания и в октябре 2018 года отпустили домой.

В это время уже шло следствие по уголовному делу, возбужденному в отношении Шмакова по ч. 1 ст. 111 УК РФ «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью». Интересы Максима Крюкова на суде представляла Елена Макарова.

В мае 2019 года Шмакова приговорили к 3,5 года колонии строгого режима. Сам мужчина на суде свою вину не признал, отметив, что лишь толкнул осужденного, а тот упал и ударился об стол, получив серьезную травму. К слову, на момент разбирательства Шмаков уже отбыл в колонии 8 из назначенных ему 12 лет лишения свободы.

Во время судебных разбирательств Максим Крюков плохо себя чувствовал. Состояние его здоровья резко ухудшалось. Адвокат рассказала мужчине, что он может подать иск в суд о выплате моральной компенсации, с чем Максим согласился, отметив, что хочет добиться справедливости. Все это время ему становилось хуже.

«Мы начали делать доверенность. Буквально за неделю Максим слег и уже не вставал. Когда доверенность была готова, через несколько дней Максим умер. Сперва мы хотели подать иск от лица его родителей, но они сказали, что их измотало все произошедшее, а супруга Максима Елена согласилась довести дело до конца», – рассказала адвокат.

Жена Максима, тоже уроженка Асбеста Елена Крюкова, подала иск в Асбестовский городской суд о возмещении причиненного морального ущерба в размере 1 млн рублей. Адвокатом женщины также выступила Елена Макарова-Кисагулова. По ее словам, судья первой судебной инстанции отнеслась к делу крайне негативно и предвзято.

«Судья не истребовала Приказ Минюста РФ №252-дсп «О признании утратившей силу Инструкции о надзоре за осужденными, содержащимися в исправительных колониях», в котором зафиксирована обязанность сотрудников исправительного учреждения следить за беспорядками в колонии и обеспечивать безопасность осужденных, в том числе – при возникновении конфликтных ситуаций. Также судья посчитала, что право на компенсацию морального вреда супруге осужденного не полагается, так как били не ее, а мужа, а сама супруга не может получить компенсацию, так как такие требования не передаются по наследству, и правопреемство по ним не допускается. Тем не менее, супруга осужденного также испытывала моральные страдания от того, что ее мужа избили до удаления жизненно важного органа. Кроме того, судья вызвала в суд врача, который лишь осматривал труп, но на суде, почему-то, выступил в качестве эксперта. Я неоднократно просила судью назначить судебно-медицинскую экспертизу для выяснения причинно-следственной связи между удалением почки и прогрессированием у Максима Крюкова ВИЧ-инфекции, на что судья полностью проигнорировала мои доводы», – рассказала адвокат.

Ни она, ни супруга погибшего осужденного на этом не остановились. В августе 2021 года дело поступило на рассмотрение в Свердловский областной суд. Судебная коллегия по уголовным делам в составе трех судей назначила провести судебно-медицинскую компенсацию, которая длилась несколько месяцев. Несмотря на то, что эксперты не выявили причинно-следственной связи между операций по удалению почки и прогрессированием у Максима Крюкова ВИЧ-инфекции, супруге погибшего в марте этого года все же назначили моральную компенсацию в размере 100 тысяч рублей, чего не сделал Асбестовский городской суд.